Любовь, сексуальность и матриархат: о гендере - Эрих Зелигманн Фромм

неуверенность при первом взгляде на женщину, а женщина «теряет рассудок» и «извивается», когда начинается настоящая схватка. Она открывает рот, чтобы проглотить мужчину, но тот наполняет ее тело гневными ветрами. Она теряет сознание, ее рот широко раскрывается, он выпускает стрелу и «осиливает» ее, обрывая жизнь. Ветры и стрела, несомненно, – символы мужских половых органов, а раскрытый рот символизирует женский орган. Страх мужчины перед женскими гениталиями проявляется как страх быть поглощенным, но в конце концов мужчина выходит победителем: женщина укрощена и убита.

Это описание хорошо знакомо аналитику. Нам нередко доводится слышать о половом акте как схватке, садистском и кровавом нападении мужчины на женщину, равно как и о попытке женщины убить мужчину в ходе полового акта. Все обычно излагается с точки зрения мужчины, которому удается укротить опасную женщину и стать победителем.

После победы Мардука рождается новое творение. Из расчлененного тела Тиамат создаются небеса, то есть творение – уже не плод слияния мужского и женского, но и не дело рук одного мужчины; да, мужчина – творец, но тело матери служит ему материалом.

Когда Тиамат убита, а ее помощники повержены, наступает мир между богами и появляется человек, главной целью существования которого объявляется почитание богов.

Мардук обращается к богам:

«”Кровь соберу я, скреплю костями,Создам существо, назову человеком.Воистину я сотворю человеков.Пусть богам послужат, чтоб те отдохнули.Божьи пути изменю и улучшу:Почитаемы – все, но два будут рода”.Эйа ответил, слова промолвил,Совет добавил, чтоб богов успокоить:“Да будет выбран один из братства,Он да погибнет – люди возникнут!Великие боги пусть соберутся —Один – виновник, отпущение – прочим!”Мардук собрал богов великих,С милостью принял, изрек указанье.Почтительно боги ему внимали.“Если верны ваши прежние клятвы,Истинно ныне мне да ответьте —Это кто замыслил сраженье,Взбаламутил Тиамат, устроил битву?Да будет схвачен устроивший битву,Его покараю, вы ж мирно живите!”Отвечали Игиги, великие боги,“Царю-божеству-небес-и-земли”,Советнику божьему, своему господину:“Это Кингу устроил сраженье,Взбаламутил Тиамат, затеял битву!”Связали его, притащили к Эйе.Объявили вину его, кровь излили.Людей сотворил он на этой крови,Дал им бремя божье, богам же – отдых».

В благодарность за свое освобождение боги-Аннунаки берутся построить величественный храм Мардука, а тот указывает на Вавилон как на место нахождения этого святилища. После завершения строительства Мардук приглашает всех богов на трапезу в храме, где божественное собрание воздает дань уважения спасителю и создателю миров в хвалебных песнях. Давайте прочтем заключительные строки. После того, как Мардук был прославлен как бог «светлого дыхания» и «Владыка святых заклинаний», говорится:

«Его уст реченья мы возносим надо всеми богами, его отцами!Он воистину владыка надо всеми богами земли и неба!Царь! От его приказаний в страхе боги горе и долу!..Меж богов он воистину мудрейший и мощный!Как в его имени то звучит —стран и богов он дух-покровитель!Он, кто спас в двоеборье могучем наши обители от разрушенья!..Отец повторит их [имена бога. —Ред.], да обучит сына,Правителя, пастыря да внемлют им уши!К Мардуку, Энлилю богов, да не будут небрежны!Чтоб цвела бы страна, и он сам был во здравье!Крепко Слово его, неизменны Приказы,То, что из уст его, ни один из богов не отменит!Если глянет он гневно —не склонит выи,Его ярости бог ни один не перечит!Не постичь его сердца, не объять его разум.Согрешитель, неправедник пред очамиего предстанут!»

Текст завершается славословием, заставляющим вспомнить Ветхий Завет и библейское описание миротворения. Миром отныне правит могучий, непогрешимый, строгий, но в то же время милосердный и всепрощающий бог-отец. «Прибежище стран, городов и народов», он создает человека, «дело рук своих». Он не творит человека вместе с женщиной, даже не обращается к женскому телу как материалу, но действует самостоятельно – правда, использует плоть и кровь живого существа (другого бога), который должен умереть, чтобы люди могли жить.

Насколько конец вавилонского мифа напоминает библейское повествование о творении, настолько этот миф отличается от библейского началом и всем ходом изложения.

В библейском повествовании единственный мужчина – это Бог-отец, единственный победитель и правитель. Ни подле него, ни ниже него нет других богов, исключается даже тот факт, что некогда он сражался и побеждал иных божеств; разве что первозданное море (Tehom) отсылает к образу примордиальной матери и правительницы Тиамат, да и библейский змей, низведенный до положения пресмыкающегося, прежде был царственным чудовищем, могущественным драконом, с которым богу-мужчине когда-то приходилось сражаться, как с гигантскими змеями и разгневанными драконами (из воинства первобытной Тиамат).

Вавилонский миф завершается куда более примирительно. Тиамат, олицетворение матриархального принципа, убита, ее муж и «полномочный представитель» Кингу тоже уничтожен, зато другие приспешники Тиамат, Аннунаки, помилованы. Они строят храм победоносному богу. Им позволено жить дальше, как «духам подземного мира», и так они вписываются в иерархию во главе с Мардуком – как подчиненные боги.

Вавилонский миф восходит к тем временам, когда в обществе господствовал бог-отец мужского пола, правивший всем миром. Но его победа не была настолько радикальной или насильственной, чтобы уничтожить память о прежних богинях-женщинах и их помощниках-мужчинах. Они длили существование в качестве второстепенных божеств, и потому нельзя исключать той возможности, что вавилонский миф содержит воспоминания, искорененные в мифе еврейском, – о борьбе между двумя религиозными и социальными конституциями, между старым матриархальным миром с материнско-хтонической религией (ночь, вода, материя) и новым патриархальным миром с отцовской религией (свет, ветер, дух). Вавилонское повествование заканчивается там, где начинается библейское; оно рассказывает о длительной борьбе, а библейское сообщает об одной победе, настолько полной, что имя побежденного и сам факт борьбы с ним стираются из памяти.

В этом отношении вавилонский текст во многом схож с приводимой Бахофеном интерпретацией противостояния эриний с Аполлоном и его исхода, вследствие которого эринии сделались богинями низшего ранга, прислуживавшими богу света.

Вернемся теперь к вопросу о творении, в особенности о мужском творении. В вавилонском мифе о сотворении мира мы встречаемся с тремя различными типами творения. Вначале имеются мужчина и женщина, пресная вода и океан, прародитель и мать, которые вместе дают жизнь сыновьям-богам. Это творение полностью соответствует природным условиям, при которых мужчина и женщина совместно выступают творцами. Былая идея, согласно которой женщина в одиночку, без мужчины, творит мир, где лишь великая первородная мать стоит у истоков бытия, уже отвергнута. Эта идея восходит к тому матриархальному обществу, которое, по-видимому, настолько далеко отстояло от времени составления текста, что почти забылось. Осколок прежних матриархальных представлений можно усмотреть в том факте, что Тиамат остается фактической царицей и правительницей, что она по-прежнему властвует, хотя ее супруг Апсу побежден, что она «назначает» Кингу полководцем и мужем, а прочие боги испытывают страх и уважение именно перед нею, а не перед кем-либо другим.

Второе творение раскрывается нам после гибели Тиамат, когда Мардук создает небо из ее тела. Царство природного начинает отступать. То, что